Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере. - Страница 29

В то время как Хайнричи и Буссе уводили свои армии, игнорируя Гитлера, генерал СС Феликс Штайнер осознал, насколько Гитлер утратил всякую связь с реальностью. Ему было приказано не отступать, а, напротив, атаковать Жукова и отрезать авангард его наступающих частей. «Штайнер, вы головой отвечаете за выполнение этого приказа!» Предполагалось, что 17 тысяч совершенно необученных людей будут посланы, чтобы помочь Штайнеру в этом предприятии, но они понятия не имели, где он находится. Потом Гитлер приказал 56-му бронетанковому корпусу вернуться в Берлин, понятия не имея, что остатки этого корпуса уже некоторое время находятся в Берлине.

Конев, опередивший Жукова в пригородах, готовился наступать последние несколько километров непосредственно к центру города. Для окончательного удара через канал Тельтов он сконцентрировал свою армию по 650 орудий на километр — буквально ось к оси.

Жуков был очень близко, наступая с севера, северо-востока и северо-запада. Здания, которые не тронули бомбардировки союзников, теперь должны были быть взорваны. К 26 апреля 464 тысячи советских солдат, 12 700 орудий, 21 тысяча реактивных установок и 1 500 танков окружили центр города — баррикады, протянувшиеся на шестнадцать километров и пять километров в глубину.

Сейчас настроение в городе сильно изменилось. Члены нацистской партии, курсанты полиции и полевые жандармы устанавливали заставы на дорогах, чтобы не давать людям убегать, и обыскивали подвалы в поисках дезертиров. На фонарных столбах висели трупы с табличками на груди, на которых вкривь и вкось было написано: «Меня повесили за то, что я был пораженцем», «Я вишу здесь потому, что критиковал фюрера», «Я — дезертир».

Тем не менее несколько тысяч дезертиров скрывались в городе.

Кейтель объехал передовые укрепления, словно не замечая того, что происходит.

23 апреля город стал «мировой столицей тележек», поскольку «люди везли остатки своего имущества на этом удобном средстве передвижения». Всякое движение в метро и по кольцевой автомобильной дороге было прекращено 21 апреля. В этот день был расстрелян на месте гражданский инженер, который пытался помешать рытью шпуров для взрывных устройств, предназначенных для разрушения туннелей, что должно было привести к затоплению тысяч людей, нашедших убежище в метро.

Советским войскам в Цитадели, разделенной на сектора, каждый сектор под отдельным командованием, противостояли: в секторе А —9-я парашютная дивизия, в секторе Б— бронетанковая дивизия «Мюнхеберге», в секторе В — гренадерская танковая дивизия СС «Нор-ланд», с центром в Темпльхофе, и так далее, оставив в районе Тиргартена сектор для артиллерийского обстрела. К несчастью, какой-то военный гений забыл, что три огромных склада боеприпасов, без которых оборона не могла продержаться более четырех дней, оказались вне досягаемости — в парке Юнгфернхайде и на окраинах Тиргартена и Темпльхофа. Все эти склады вскоре были захвачены.

К этому времени центр города был усеян воронками и мертвыми телами, солдаты с оружием в руках валялись там, где их настигла смерть, жители, как тени, прятались среди разбитых зданий. Перепуганные группки молча ютились в маленьких убежищах в отличие от крикливой истерии, царившей в убежищах, рассчитанных на несколько сотен человек, в которые набивались тысячи.

Советские армии вели бои на уничтожение. С северо-востока по Пренцлауэр-аллее наступал 7-й корпус, с востока по Франкфуртер-аллее наступали 26-й гвардейский корпус и 32-й корпус. 9-й корпус, входивший в состав 5-й ударной армии, вошел в Трептов-парк, отбросив дивизию «Норланд». На рассвете части армии Чуйкова, продвигаясь в районе аэродрома Шенефельд, натолкнулись на несколько танков из 3-й гвардейской танковой армии Конева. Жуков узнал об этом только в 19 часов вечера. Сначала он не поверил в коварство Сталина, а потом пришел в ярость.

То, что Жуков не знал, что Конев атакует Берлин, многое говорит о советской системе связи в те дни, но, поскольку Главный маршал авиации Новиков, его штаб и координаторы, обеспечивающие поддержку обеих армий с воздуха, прекрасно знали обстановку, то можно предположить, что Сталин приказал Новикову и Коневу не раскрывать Жукову обстановку.

На этой последней стадии (к этому времени обе армии ввязались в многочисленные случайные стычки) Жуков и Сталин установили «демаркационную линию» между двумя фронтами —- Белорусским и 1-м Украинским. В черте города эта линия должна была проходить по железной дороге, идущей к северу от Лихтенраде. Этот приказ вступал в силу с 6 утра 23 апреля.

Это была еще одна провокация со стороны Сталина, потому что подталкивала Чуйкова вступить в открытое соревнование с 3-й гвардейской танковой армией Конева. Именно в этот момент Чуйков мог приказать перекрыть Коневу путь к рейхстагу. Разъяренный Конев взял под свой контроль переправу через Телтов-канал.

Вечером 24 апреля приказы Гитлера, исходящие из бункера, оставались совершенно оторванными от жизни: «Главной задачей Объединенного генерального штаба является атаковать с юго-запада, северо-запада и с юга, с тем чтобы победой завершить битву за Берлин».

У тром 25 апреля, когда Александерплац уже была захвачена 7-м корпусом, а Чуйков угрожал аэропорту Тем-пльхоф, Хайнричи посетил фон Мантейфеля, а потом отправился в штаб 25-й бронетанковой дивизии, где, к своему удивлению, застал Иодля, который пытался убедить Штайнера атаковать. Хайнричи так записал свои ощущения:

«Чтобы добраться до командного поста из Берлина, Кейтель и Йодль проезжали мимо бесконечных колон беженцев и разбитых воинских частей, смешавшихся с беженцами в течение ночи и утром. В первый раз они увидели подлинную картину, знакомую каждому сражающемуся, находился ли он на фронте или в тылу. Если бы их глаза не были полностью закрыты для правды, они должны были бы прийти к заключению, что война неумолимо подошла к концу».