Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере. - Страница 41

В середине 50-х годов Советский Союз выпустил из заключения нескольких ключевых свидетелей последних дней в бункере, которые были взяты в плен и опознаны после падения Берлина. Это способствовало выходу расширенного, третьего, издания книги Тревор-Ропера, поскольку он имел возможность интервьюировать этих свидетелей вскоре после их возвращения на Запад.

Но даже это новое издание не могло предоставить читателям свидетельства, данные первоначально многими этими свидетелями их советским тюремщикам, поскольку советские власти хранили на этот счет полное молчание. В некоторых случаях первоначальные показания значительно отличались от показаний, данных после освобождения, но подобные сомнения исходили только от других заключенных в различных тюрьмах Москвы, которые помнили другие версии. Многие полагали, что изменение показаний вернувшихся свидетелей явилось результатом того, что они получили доступ к показаниям своих коллег, которые сумели раньше них спастись на Запад, и испытывали потребность согласовать свои свидетельства с их.

При отсутствии каких-либо деталей с советской стороны описания Тревор-Ропера оставались неизменными и неподтвержденными. Это обстоятельство не могло помешать многим нацистам, находившимся в бункере и выжившим, дать в газетных статьях и книгах свои собственные воспоминания, приукрашивая при этом детали, приводимые Тревор-Ропером. Благодаря тому, что английская разведка никогда не открывала доступ к подробным показаниям этих свидетелей в их первоначальном виде, рассказы о бункере стали появляться все чаще, непроверенные и, по-видимому, не боящиеся опровержения.

Единственная свежая и подлинная информация, в корне изменившая ситуацию, появилась, когда в Советском Союзе были опубликованы сведения о захвате бункера, о том, как были обнаружены сожженные и захороненные тела, и наконец-то стали доступны данные о посмертном освидетельствовании с целью идентификации трупов фюрера, Евы Браун и других.

Эти данные публиковались по частям. В 1965 году Елена Ржевская первой опубликовала в русском периодическом журнале «Знамя» далеко не полную статью, озаглавленную «Берлинские страницы». Потом Ржевская расширила эту статью до малоубедительной книги, в которой описывала, как она в качестве переводчицы одной из советских воинских частей в конце войны получила задание найти Гитлера живым или мертвым. В ее книге содержатся ссылки на документы, ставшие доступными спустя три года в книге, опубликованной Львом Безыменским, советским журналистом, членом редколлегии журнала «Новое время». Сначала его книга была издана в Западной Германии и потом в Англии под названием «Смерть Адольфа Гитлера». Так советские власти впервые признали, что Гитлер мертв. Причина этого признания лежала в имеющих решающее значение отчетах о посмертном обследовании.

Все историки ожидали ответа от Тревор-Ропера, и в 1971 году новое издание его книги подчеркнуло незыблемость его позиции: «Историк, ставящий своей целью точность, должен изучить свидетельства». Однако довольно удивительно, что, принимая во внимание данные посмертного освидетельствования Гитлера — данные, основанные на научных свидетельствах и мнениях ученых, данные, противоречащие его заключению, основанному на показаниях людей, о которых он с таким презрением писал в своем предисловии, — Тревор-Ропер не счел нужным изменить основное содержание своей книги.

Отказ серьезно комментировать свидетельства Безыменского осложнялся тем, что в начале 50-х годов Тревор-Ропер получил доступ к американским архивным материалам, полученным в результате захвата доктора Морелла. Эти материалы включали рентгеновские снимки, сделанные Мореллом, среди которых имелось несколько снимков черепа Гитлера, вместе с другими, сделанными по требованию доктора Гизинга и обнаруженными, когда он был захвачен. Немедленно после окончания войны эти рентгеновские снимки стали доступны всем и каждому (как и протоколы допросов американцами их пленных), и считалось, что это единственные рентгеновские снимки, по которым можно сделать зубоврачебное сравнение с черепами предполагаемых Гитлера и Евы Браун, как они описаны советской судебно-медицинской экспертизой.

Судебные эксперты, включая такого специалиста по одонтологии, как процессор Рейдар Ф. Согнес, весьма тщательно сравнивали рентгеновские снимки, оказавшиеся в распоряжении американцев, с полученными теперь советскими данными посмертного обследования. Представьте себе изумление Согнеса, когда в начале 80-х годов он узнал, что в 1945 году англичане взяли в плен зубного врача Гитлера профессора Гуго Блашке до того, как он оказался в руках американцев, и получили зубоврачебные карточки Гитлера и Евы Браун вместе с другими, которые унес с собой Блашке.

Согнес должен был еще больше удивиться, узнав десятилетие спустя, что Джон МакКоуэн просил официального разрешения опубликовать историю пленения Блашке и своих собственных подвигов в бункере, намереваясь опубликовать это все в местной газете «Херефорд тайме». Ему было не только отказано в таком разрешении, но его дом «Большой сад» в Клиро посетили важные персоны из английской секретной службы, и все материалы были изъяты, а его самого очень сурово предупредили. Это свидетельствовало о том, что и в конце 50-х годов официальный Лондон не хотел, чтобы проблема бункера обсуждалась.

Несмотря на встречу Хью Тревор-Ропера с профессором Согнесом в начале 70-х годов, следующее издание книги «Последние дни Гитлера», к сожалению, не откликнулось на статьи Согнеса, опубликованные в медицинских журналах, в которых профессор высказывал свое весьма ценное мнение по поводу данных советской стороны, касающихся предполагаемых трупов Гитлера и Евы Браун. Поскольку эти данные весьма значительно расходились — по меньшей мере! — со всей аргументацией книги Тревор-Ропера, такое молчание довольно трудно попять.