Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере. - Страница 81

Но оскорбление уже нанесено, первый акт насилш совершен. Разъяренный Линге поворачивает этого преж девременно состарившегося человека спиной к себе и на чинает душить. В ужасе он держит фюрера перед собой пока слюна не перестает вытекать изо рта и тот не затихает Линге все еще держит труп почти на вытянутой руке когда в комнату входит Штумпфеггер, который оставит жалобно, но достаточно громко стонущую Еву в спальне Штумпфеггер приказывает Линге положить труп на пол Убедившись, что Гитлер мертв, Штумпфеггер достает из кармана щипцы для разламывания ампул. Он проворно и профессионально раздавливает ампулу под высунутым языком Гитлера.

Штумпфеггер выходит в коридор и приказывает эсэсовским охранникам принести труп, лежавший за дверями бункера, а теперь принесенный в гардеробную охраны и бесцеремонно брошенный там. Эсэсовцы приносят его в комнату Евы, где на кровати лежит ее расстегнутое на спине синее платье. Труп втискивают в платье, а голову прикрывают тем же одеялом, которое эсэсовцы использовали, когда тащили сюда труп женщины.

Фальшивую Еву укладывают рядом с Гитлером, лежащим на одеяле. Его лицо, красное от негодования, оставляют частично открытым в подтверждение тому, что конец, в конце концов, наступил.

Ева очнулась от своего истерического состояния, и ей сообщили, что Гитлер покончил жизнь самоубийством. Она вряд ли отдает себе отчет в происходящем, когда карабкается вверх по задней лестнице.

Тошнотворный запах цианистого калия заполнил всю комнату, а мы можем присоединиться к взволнованному Линге, когда он открывает дверь после того, как он «обнаружил» «двойное самоубийство» и сказал Борману загадочные слова: «Дело сделано, министр». После этого он бежит с расстроенным видом вверх по лестнице на верхний этаж и дальше в Имперскую канцелярию, выкрикивая потрясающую новость: «Фюрер мертв!» Когда Линге оказывается у массивной двери, из кухни высовывается фигура одной из кухарок Констанции, которая спрашивает: «А что с Евой, Гейнц?» Линге какое-то время бессмысленно смотрит на нее, прежде чем открыть дверь и ворваться в бункер эсэсовцев, продолжая кричать: «Фюрер мертв!»

Разговоры среди персонала бункера замерли, когда появился Раттенхубер, выглядевший потрясенным этой новостью. Другой прагматик Баур избегал всяких разговоров и не хотел слушать распространявшиеся слухи. Ак-сман спустился в нижний бункер и вместе с Линге присоединился к хору: Гитлер умер достойной смертью, он умер как офицер и джентльмен, застрелившись и приняв яд.

У каждого в этот момент в головах пробегали их тайные мысли.

Похороны и погребальный костер шли по плану: зубной врач, эсэсовец Кунц, быстренько поставил золотой мост под язык мнимой Еве, завершая, таким образом, подлог перед тем, как ее вынули из одеяла и опустили в воронку от снаряда, слегка присыпав сверху землей, камнями и мусором.

Эсэсовский офицер остался стоять в задумчивости, когда место действия опустело и похоронная команда скрылась в бункере. Он утаптывал края воронки каблуком своего эсэсовского сапога.

Окончание этой истории известно, поэтому нет необходимости восстанавливать события.

Неонацистские группы, которые в настоящее время так чтут миф о бункере, должны согласиться с тем, что Гитлер оказался предан всеми, кто его окружал, — Борманом, Геббельсом и под конец даже Евой. Его предала даже его личная охрана из эсэсовцев вопреки их песенке о верности: «Когда все неверны, мы сохраняем верность, так что всегда на этой земле перед тобой будет это знамя».

Один из них — Линге, — вероятно, задушил колеблющегося от ужаса фюрера. А сами эсэсовцы помогли убить миф.

Строки поэта XIX века Богуслава фон Селчова могут помочь нам понять, что переживал Гитлер:

Я ненавижу толпу,
Бессильную толпу,
Податливую толпу,
Которая сегодня верит в меня,
А завтра вырвет у меня сердце.

Глава 10 БЕГСТВО

После войны появилось множество свидетельств — как тех, кто бежал на Запад, так и тех, кто был захвачен советскими войсками и впоследствии освобожден. Эти свидетельства подтверждают тот факт, что бегство из бункера осуществлялось под руководством генерала Монке, который непосредственно командовал персоналом и охраной Имперской канцелярии.

Однако эти свидетельства в большинстве своем противоречивы, особенно когда беглецы из бункера пытались установить точное местонахождение отдельных лиц в то или иное время. Но весьма характерно, что несоответствия касаются специфических деталей, в противном случае это было бы весьма подозрительно.

Далее, когда участников бегства из бункера допрашивали жестко, они меняли свои показания, иногда потому, что старались угодить допрашивающему, а иногда потому, что искренне начинали сомневаться в собственных показаниях.

Все эти показания, конечно, не были продиктованы стремлением обмануть —- этот вопрос еще будет поставлен особо.

Сейчас — в 90-е годы — почти все оставшиеся в живых участники бегства из бункера знают показания других участников. Некоторые из них в результате значительно изменили свои показания, и они потеряли свою ценность, когда речь заходит о местонахождении того или иного конкретного человека. Но даже при этом остаются примечательные соответствия по главным пунктам, о главном направлении бегства и о том, как оно было организовано.

Массовое бегство, несомненно, не исключало того, что отдельные люди пытались спасаться бегством самостоятельно — до, после или во время массового бегства из бункера. Теперь нам ясно, что по разным причинам некоторые люди отделялись от групп, с которыми начинали свой путь, и действовали самостоятельно. Здравый смысл подсказывал, что если тебя ловят как участника группы, то это уменьшает шансы на то, что тебе поверят, будто ты невинное гражданское лицо.